Какими будут штурмовые винтовки будущего

Стрелковая отрасль переживает не лучшие времена — усиление конкуренции на фоне дефицита свежих идей. О том, что определяет облик современных автоматов и о возможных направлениях их развития «Лента.ру» беседует с одним из ведущих экспертов по стрелковому оружию, главным редактором журнала «Калашников» Михаилом Дегтяревым.

Опытный автомат МА концерна «Калашников» — Сегодня часто говорят о кризисе мировой стрелковой отрасли, так ли это? — По завершении холодной войны траты на разработку стрелкового оружия притормозились. Сегодня я не вижу никаких технических откровений, только эргономические решения, которые и приводят оружие к критериям «современного». Еще дизайн, поскольку оружие является предметом материальной культуры, а значит, должно соответствовать эстетическим представлениям, которые постоянно меняются. — За последние 30 лет только две системы в ручном огнестрельном оружии (гражданском и боевом) смогли заглянуть в будущее. В боевом сегменте — это наш автомат Никонова АН-94, в гражданском — Blaser R93. — Об АН-94 были противоречивые отзывы, его лафетную схему называли недостаточно надежной, слишком сложной в производстве и для освоения солдатом-срочником. Да и сама тема в итоге заглохла… Заглохла, потому что был крайне неблагоприятный исторический период, когда стране было не до нового автомата. Во-вторых, он разрабатывался под определенную стратегию ведения боевых действий. А приняли на вооружение АН-94, когда Советской армии уже не существовало, а значит, и необходимости в образце, который наилучшим образом соответствовал бы советской стратегии, тоже не стало. О новой стратегии для Российской армии тогда даже речи не шло. Автомат Никонова не без недостатков, но это единственная в мире система, в которой при соблюдении требований к надежности боевого оружия смогли добиться уникальной кучности и темпа стрельбы короткими очередями. Ни один образец, доведенный хотя бы до предсерийного состояния, не смог повторить результатов АН. — Сегодня есть ряд образцов, которые позиционируются как оружие XXI века и задают тренд в развитии современных штурмовых винтовок. Можно ли выделить среди них лидера? — В условиях современного открытого рынка доминировать какому-то одному образцу практически нереально. Есть несколько систем, которые востребованы и конкурируют примерно на равных. Это бельгийская FN SCAR, немецкий HK416, американский Bushmaster ACR и итальянская Beretta ARX-160. Из образцов, появившихся в последние три-пять лет, я бы упомянул еще чешский CZ805 BREN и польский Radom MSBS. Я был на презентации второго поколения CZ805 — BREN2. Это хорошо сделанный и правильно преподнесенный на рынке оружейный комплекс. — Большинство перечисленных автоматов внешнее и конструктивно схожи с бельгийской FN SCAR. Экстерьер некоторых российских экспериментальных винтовок тоже напоминает дизайн «бельгийки». Можно ее считать законодателем мод среди автоматов? — С некоторой натяжкой, да. В отсутствие каких-то сверхгениальных систем претендовать на роль лидера может удачный образец, предложенный крупным игроком с мировым именем. Бельгийская FN Herstal стала компанией, сделавшей такой образец. SCAR — это полноценный, хорошо сконструированный оружейный комплекс. — Бельгийцам удалось сделать оружие с какой-то уникальной эргономикой или это некий естественный путь развития промышленного дизайна? Почему вполне именитые компании делают оружие «под SCAR»? — Во-первых, это попытка соответствовать современным тенденциям, а для этого нужно опираться на репрезентативные образцы, зарекомендовавшие себя с рыночной точки зрения. Во-вторых, Серьезные корпорации тратят огромные средства на дизайн изделия, но не с точки зрения внешнего облика, а с точки зрения экономики, себестоимости и оптимизации производства. Думаю, именно по этому параметру архитектура FN SCAR оказалась крайне удачной. Настолько удачной, что остальные не могут работать без оглядки на нее. — Похоже, только немцы идут своим путем — я имею в виду винтовки Heckler & Koch… — Если говорить о Heckler & Koch, то винтовки НК416 и НК417 являются развитием американской системы AR15/М16. Мне кажется, что немцы сделали это зря — мы видим как их оружейная школа «прогнулась» под требования моды заокеанского рынка. Что касается G-36, то скандальная репутация, закрепившаяся за ней с момента, когда винтовка начала воевать, говорит о том, что оружие не оправдало ожиданий. Хотя немцы еще до начала скандалов успели построить завод по производству G36 в Саудовской Аравии. — Насколько успешно странам Восточной Европы удается следовать мировым тенденциям? — У чехов оружейная школа развивается больше века, новая чешская винтовка легко узнаваема, но в ней нет элементов архитектуры, выделяющих ее на фоне прочих. Субъективно при стрельбе в автоматическом режиме BREN2 ведет себя существенно устойчивее, чем АК74М. Почему — сказать сложно, этот показатель зависит от комплекса факторов, включая темп стрельбы. У «чеха» он несколько выше, чем у АК74. Интересный момент, на модели BREN2 чехи отказались от режима стрельбы с отсечкой (фиксированные очереди по три выстрела — прим. «Ленты.ру»). Чехи хорошо понимают, как надо испытывать оружие и каким нагрузкам оно подвергается при эксплуатации в армии, поэтому они говорят: «Да, в каких-то случаях отсечка имеет смысл, но усложнение УСМ ведет к снижению надежности, и это плохо. Мы отказываемся от отсечки ради увеличения потенциальной надежности BREN2». Я говорил со специалистами из Британии, Голландии, Франции. Они согласны, что перегруз элементов управления количеством позиций — это плохо. Четвертая позиция на переводчике-предохранителе — это перебор, это ухудшает управляемость оружием. (Это «привет» нашим оружейникам и заказчикам, которые требуют введения отсечки на новых образцах.) — А про поляков? — У поляков своей оружейной школы нет. Очевидно, что MSBS создавалась с оглядкой на FN SCAR, хотя копией SCAR ее назвать, наверное, нельзя. Никаких изысков, просто логично построенная вещь. Говорить о том, что она лучше чего-то или хуже с учетом весьма ограниченного распространения, нельзя. Появление винтовки может быть определено стремлением к самостийности и незалежности. — Основной современный тренд можно охарактеризовать словами — пластик, алюминий, модульность? — Модульность наряду с дизайном можно считать признаком современной винтовки. Я говорю о заводской модульности, когда на одной платформе производителем строятся образцы с разными боевыми свойствами. Прежде всего, это длина ствола, определяющая огневую мощь оружия. В некоторых случаях на единой платформе могут делаться образцы разных калибров или с разными эргономическими, геометрическими параметрами. — Сейчас много говорят именно о возможности пользователя менять параметры своего оружия. Путем быстрой замены отдельных компонентов, скажем, ствола, превратить автомат в ручной пулемет или в снайперскую винтовку. Эту тенденцию задал еще австрийский Steyr AUG. — AUG на протяжении почти полувека остается уникальным образцом. То, что у него можно быстро менять стволы… представьте, где этот ствол может меняться? В боевой обстановке? Возникает вопрос специализации оператора такого оружия, его подготовки — кто он, снайпер? пулеметчик? Наконец, вопрос хранения пресловутого второго ствола. Еще опыт Второй мировой войны показал, что при ведении маневренных боевых действий второй ствол бойцы часто либо теряют, либо намеренно оставляют. Это я говорю о пулеметных системах, где сменный ствол — жизненная необходимость, которая позволяет обеспечить должный режим огня. Такую модульность я считаю придумкой маркетологов, рекламным трюком. Ни в одной крупной силовой структуре мира конечному пользователю никогда не будут даны широкие возможности по индивидуализации оружия. Это превратится в огромную проблему с точки зрения логистики и материально-технического обеспечения. — Как организовано производство у европейских оружейных компаний? — Много манипуляторов, транспортеров, конвейеров, связывающих станочные участки при практически полном отсутствии людей. Потому что самый дорогостоящий ресурс в цивилизованных странах — это квалифицированная рабочая сила. На чешском CZ коллектив в 1600-1800 человек, выпускает до 250 тысяч образцов боевого и охотничьего оружия в год. Каждые семь минут с конвейера выходит пистолетный затвор, и это не огромный производственный цех длиной в 300 метров, все расположено очень компактно. На этом фоне об эффективности наших оружейных предприятий лучше не говорить. — В Ижевске даже в новых цехах я видел верстаки с набором калибров и тетушек с киянками… — Если наладить производство АК-74М на «Браунинге», там тоже у верстаков будут стоять тетушки с киянками, потому что технология создавалась под тетушек с киянками. А технологически переделать образец — это все равно что создать новый. В этом смысле меня немного смущает подход к АК-12 — он сделан без прицела на перспективные технологии. Штамповка, которая была гениально внедрена в систему Калашникова, ориентирована на предельную дешевизну при колоссальных объемах. Но тогда даже речи не было об обработке металла фрезерованием с той эффективностью, которая есть сейчас.

Сборочный цех концерна «Калашников» Если вести речь о перспективном облике штурмовой винтовки, я бы начал с того, что это должно быть оружие не со штампованной ствольной коробкой, а с изготовленной методом резания на станках с ЧПУ. Это позволит архитектурно иначе подойти к концепции нового образца. — Что можно сказать о дизайне новых российских образцов? — С дизайном современного оружия у нас все очень плохо, самобытность, которая была в советский период, утрачена. А новые знания и опыт, чтобы делать наше новое оружие узнаваемым, пока не приобретены. Глядя на комплект модернизации автомата Калашникова «Обвес», на систему АК-12, создается впечатление, что это не нечто цельное, а конструктор из случайных элементов, когда приклад, рукоятка, цевье, с точки зрения технической эстетики, не связаны друг с другом вообще. — Кстати, ваша оценка проекта АК-12? — Первый вариант АК-12, разработанный Злобиным, я считаю просто авантюрной и утопической системой. Когда потихоньку к работе начали привлекаться специалисты коллегиально, быстро пришлось приземлиться. Но чтобы создать что-то новое, нужно потратить много времени и сил. Ресурсов не оказалось. Пришлось вернуться к платформе АК-74М и работать с ней. АК-12, который сейчас проходит испытания, это по сути АК-74М с доработками. — А системы со сбалансированной автоматикой, ковровский АЕК? — Считаю это усложнение и утяжеление оружия неправильным и ненужным, не вижу проблем, которые нельзя решить просто повышением технологической дисциплины. Работа с чертежными размерами и каналом ствола АК, работа над качеством выпускаемого патрона дают достаточный прирост боевой эффективности. Да, системы со сбалансированной автоматикой могут дать еще больший результат. Но разница в процентном отношении может оказаться совсем незначительной, зачем огород то городить? Но, с инженерной точки зрения, мне очень нравится, как у ковровцев сделана система сбалансированной автоматики. Очень качественно, очень оригинально. — Хорошо, вернемся к будущему штурмовых винтовок. Какое оно? — Нас не ждет ничего принципиально нового, пока не будут созданы принципиально новые боеприпасы. Возможные направления — это развитие безгильзовой тематики, использование в качестве заряда газа либо жидких метательных веществ. Возможно появление систем с иными способами инициирования заряда, скажем с немеханическим капсюлем, а электроинициирование. Гипотетически возможно появление систем с раздельным заряжанием, когда снаряд (пуля) и пороховой заряд заряжаются отдельно, как в артиллерийских системах. Это позволило бы управлять мощностью оружия — в зависимости от комбинации мощности заряда и снаряда мы можем получить оружие с разными характеристиками. Подчеркну, это только возможные варианты будущего. — А использование управляемых боеприпасов? — Применительно к калибрам ручного стрелкового оружия, думаю, это невозможно и безумно дорого. Даже если просто экспериментировать на эту тему. Но в ближайшее время мы увидим превращение штурмовых винтовок в комплексы с новыми интегрированными подствольными гранатометами. И ключевым их отличием от современных образцов будет интеллектуальный боеприпас. В гранатометных калибрах уже можно рассматривать любые системы подрыва боеприпаса — дистанционные, бесконтактные, с программируемыми взрывателями и т.д. — Некоторые военные эксперты еще говорят необходимости увеличить калибр армейских автоматов из-за развития средств индивидуальной защиты, изменение тактики применения оружия и т.д. — История развивается про спирали, и возможно, что в обозримом будущем мы придем к увеличению мощи боеприпаса. Ведь одним из факторов, предопределивших переход на малые калибры (5,45х39 в СССР и 5,56х45 в странах НАТО), была масса носимого боекомплекта. Но сейчас наблюдается тенденция к общему утяжелению бойца, под нее проектируется современная бронетехника — солдат в современной экипировке может не поместиться в БМП-1. И здесь полкилограмма, которые когда-то были принципиальны, уже не так важны. Возвращаясь к более тяжелому боеприпасу с большей массой пули, мы повышаем боевую эффективность оружия. Но надо понимать, что переход массовых воинских соединений, частей, военных альянсов на другой калибр, это процесс сверхдорогой и растянутый по времени. Должна возникнуть острая необходимость, а я таковой не вижу. У нас есть патрон 7,62х39, который не является идеалом в современном понимании, он не обеспечивает должной настильности — это важно для боевой эффективности основного образца оружия. А ограниченное применение какими-то специальными частями оружия под патрон Grendel (6,5х39 миллиметров) и подобные калибры — да, возможно. Полагаю, что работы над автоматным патроном увеличенного калибра будут вестись в ближайшее время в разных странах. Беседовал Владислав Гринкевич, Лента.ру

Также по теме: